Достаточно и сего людям, могущим разуметь правду, для несомненного доказательства, что в священнодействии надлежит употреблять хлеб совершенный, то есть, квасный. Поскольку же я ещё вижу, что ты сильно придерживаешься буквы и снова выставляешь апостольское изречение, как явно отвергающее и отметающее квасный хлеб, а опреснок величающее почётными именами и признающее его приличным в наших праздниках, то и в противовес ему я кстати выставлю изречение Господне, которое закваске уподобляет величайшее и первейшее, а лучше сказать – всё вообще и совокупное благо (Мф.13:33). "Царство небесное", говорит, "подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в меру муки, доколе не вскисло всё". Может быть, и Владыка наравне с рабом, и Учитель наравне с учениками пристыдят тебя и убедят не так легкомысленно унижать закваску, по-иудейски придерживаясь только буквы, не проникая проницательнейшим изъяснением в глубину Закона, так что отсюда не только каждое речение само по себе далеко уклоняется от истины, но одно кажется разномыслящим с другим, и посему один и тот же Дух Христов, глаголющий во всех их, оказывается несогласным с Самим Собой. Ибо если на основании апостольского изречения закваска должна быть отвергнута по причине соотношения с худым, то напротив, на основании Владычнего, не должна ли быть возвеличена по причине уподобления с наилучшим и прекрасно принята в таинственное и божественное священнодействие? Так как и участие в Царстве Небесном, которому она уподобляется, есть, веруем, общение тела Владычнего, и через это общение вскисает, то есть, преобразовывается по нему и обоживается всё наше существо, дух, душа и тело или, если угодно, три части души, на которые притча намекает тремя мерами муки. Так что и сама закваска будет приниматься то в наилучшем значении, то в наихудшем у нас, берущих к сему повод от одного и того же Учителя, глаголавшего и через Себя, и через Павла. И какой ум допустит это, если только подобно тебе не поймёт этого совсем буквально и тускло? Но если бы нам позволено было узаконять и решать предметы божественные, и выработанные человеческими домыслами выражать образно, определять и предавать другим, то, пожалуй, мы могли бы привести и гораздо больше соображений в защиту закваски, чтобы сравнив довод с доводом и все со всеми, с доводами в пользу закваски доводы в защиту опресноков, отдать преимущество основательнейшим и большим.

Но так как мы научены премудрым, что начало мудрости – страх Господень (Прит.1:7), и всякому созерцанию и суждению о предметах божественных у нас должен предшествовать страх, и по намерению закона божественного путеводствовать разум, ему последующий, а помышления человеческие нетвёрды и мысли ошибочны (Прем.9:14), посему и заповедано нам не изменять межей вечных, проложенных отцами нашими (Прит.22:28), то мы за сим перестанем умозаключать от себя, а предоставим решение настоящего вопроса Судии Слову, Которому и весь суд отдал Отец (Ин.5:22). И возвратимся к сделанному Им преданию, и увидим, что Владыка наш и Спаситель совершил, заповедал и передал самовидцам и слугам Своим, то и мы примем как воистину установление божественное и будем соблюдать неизменным. Найдём, что и сами апостолы сообразовались с сим правилом и нисколько не преступали его, не уклоняясь ни направо, ни налево от предания Владычнего. "Ибо я", говорит блаженный Павел, "передал вам то, что и принял от Господа" (1Кор.11:23). И тотчас приводит преподание таинственной вечери, преломление хлеба и раздаяние как его, так и чаши.