Здесь радикальное различение функций ФИЛОСОФИИ И НАУКИ. Аналогичные процессы происходили и происходят каждый раз, когда наука совершает преобразование самой себя. Тогда наука просто ВЫНУЖДЕНА совершать философские акты. Так произошло в момент создания специальной и общей теории относительности, так происходило, когда создавалась квантовая теория. Каждый раз в этих случаях ученым ПРИХОДИЛОСЬ (иногда против воли) совершать философскую работу, "отворачиваться от реальности", именно для того, чтобы перестать относиться к реальности, как к тому что "само себя показывает". Особенно ярко это проявило себя в парадоксах квантовой теории. Именно для этого Н.Бору понадобился принцип дополнительности. И этот принцип основан был на прискорбном факте, который сам Бор долго отказывался принять, но, в конце концов, был вынужден, факте, что микромир сам себя НЕ показывает, он принципиально ненагляден.

Теория микромира, со всем первичным математическим аппаратом, включая соотношение неопределенностей Гейзенберга, уравнение Шредингера и т.д. смогла быть построена только тогда, когда ученые осознали, что эта реальность ускользает. Причем ускользает не в том смысле, что: вот мы ее сейчас схватим за хвост, это вопрос времени, ничего, не денется, не ускользнет. А в том смысле, что сама природа РЕАЛЬНОСТИ физического микромира — в перманентном ускользании. И вся квантовая теория, включая все, что из нее следует, например возможность электронного философствования, есть теория фундаментально ускользающей реальности.

Другими словами само утверждение, что «реальность сама себя показывает» есть как раз классическая мифологизация, старая как мир. Мифологизация, строящаяся на механизме полного отождествления высказывания и предмета высказывания. Это не значит, что она плоха. Если очень хочется — мифологизируй на здоровье. Просто, если интересует философское дело, приходится себе самому подробно объяснить взаимодействие мифа о реальности, и самой реальности, в саму сущность которой входит ускользание.

Кстати, это утверждение имеет и правовой аспект. Ни один цивилизованный суд, подчеркиваю — цивилизованный, а не то, что под судом именуется сейчас в России, никогда не исходит из предположения, что реальность сама себя показывает. ТАКОЕ УТВЕРЖДЕНИЕ В СУДЕ ЕСТЬ ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ НАРУШЕНИЕ ПРАВА КАК ТАКОВОГО. Именно поэтому введены все тонкие процедуры отслеживания сомнений в реальности, строящиеся на предположении, что ориентация в реальности возможно только при установке не ее принципиальное, подчеркиваю — ПОСТОЯННОЕ И ПРИНЦИПИАЛЬНОЕ ускользание. Ни одно свидетельское показание в суде, никакая прямая улика не принимается судом в качестве ОКОНЧАТЕЛЬНОГО, не могущего быть в принципе подвергнутого сомнению и опровержению. Именно для этого введена процедура суда присяжных. Присяжные, а, следовательно, и суд вообще — никогда не отвечают на вопрос о РЕАЛЬНОСТИ. С точки зрения права это было бы фундаментальным нарушением.

Присяжные, а, следовательно, и суд отвечают только на вопрос "виновен, или "невиновен". А этот вопрос не имеет прямого отношения к реальности происходящего. Почему окончательный вопрос в суде формулируется только так, а не иначе? Потому что именно в юриспруденции хорошо осознан факт, что любая реальность может не совпасть с самой убедительной системой ее описания. Этот факт осознан потому, что в основе права лежит ПРЕЗУМПЦИЯ НЕВИНОВНОСТИ. Поэтому к фундаментальным правовым принципам, нарушение которого есть нарушение права как такового, относится принцип "любое сомнение трактуется в пользу обвиняемого".

В России историческая трагедия есть перманентный способ существования именно потому, что соблюдение этих принципов всегда целенаправленно нарушалось для того, чтобы Власть была неконтролируема.

Отношение к реальности, как к тому, что "само себя показывает" (в форме ли картезианской очевидности, в форме ли феноменологической гуссерлианской, или в форме "непотаенности" Хайдеггера, или в форме школьной "объективной реальности" — все это уважаемые мной точки зрения, можно привести сколько угодно примеров), есть трудно уловимое нарушение самого ПРАВОГО ПРИНЦИПА ОТНОШЕНИЯ К РЕАЛЬНОСТИ. В этом отношении я (отнюдь не только я) нахожусь в ситуации постоянной полемики с указанными моментами в текстах философов.

Философствование, это — если угодно — перманентный правовой процесс с постоянным обсуждением сомнений в пользу "обвиняемого" — реальности. Еще и еще раз подчеркну — ОБСУЖДЕНИЕ СОМНЕНИЙ. Таким образом "обвиняемый" — реальность, имеет всегда возможность быть оправданным — ТО ЕСТЬ УСКОЛЬЗНУТЬ. ТАКОВО ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ ПРАВО РЕАЛЬНОСТИ. И ЭТО ПРАВО ОТНОСИТСЯ К СТРУКТУРЕ САМОЙ РЕАЛЬНОСТИ. С моей точки зрения это просто честность, радикальная честность мысли, но и не только мысли, но и души, способной к состраданию и исходящей из этического принципа "НЕ НАВРЕДИ". Здесь, в точке «презумпции невиновности» эпистемология, право и этика совпадают до неразличимости.