Бог и есть, и называется всемогущим; вероятно, ты не будешь спорить против этого и согласишься допустить эту мысль. Но для могущего все нет ничего невозможного и неудобоисполнимого. Имеешь много залогов веры, которые принудительно заставляют тебя согласиться со сказанным нами. Во-первых, все разнообразное и многосложное творение, которое яснее всякой проповеди возглашает, что велик и премудр Художник, устроивший все видимое. Будучи же предусмотрительным по отношению к твари и издалека видя мелочные души неверующих, Бог утвердил делом воскресение мертвых, одушевив многие тела скончавшихся. Поэтому четверодневный Лазарь вышел из гроба (см.: Ин.11:44), единородный сын вдовы, от погребального одра возвращенный в число живых, был отдан матери (см.: Лк.7:12–16) и тысячи других случаев, исчислять которые теперь было бы утомительно. Что сказать о Боге и Спасителе, когда Он, чтобы еще более посрамить сомневающихся, и рабам своим апостолам даровал силу воскрешать мертвых?
Итак, доказательство очевидно. Зачем же вы, любители прений, даете нам лишний труд, как будто бы мы толкуем вам о том, что не может быть доказано? Как воскрес один, так и десять; как десять, так и триста; как триста, так и многие. Художник одной статуи сумеет произвести и тысячу. Разве не видите, как механики на малом количестве воска предварительно производят формы и образцы великих и громадных построений? И мысль, выполненная над малым, имеет ту же силу и во многих больших произведениях. Велико небо, художественное создание Божие; но, поскольку Бог сотворил человека разумным животным, чтобы разумением Его творений он прославлял мудрого и благоискусного Творца, то посмотри на сферу у астронома; она мала, но в руке сведущего движется так же, как небо у Бога, самый малый инструмент делается подобием великого произведения и разум при помощи малого объясняет безмерное и превышающее наше чувство. К чему же я говорю об этом? Чтобы ты знал, что если спросишь меня, как будет воскресение тел умерших от века, то тотчас услышишь обратный вопрос: как был воскрешен четверодневный Лазарь? Ибо ясно, что здравомыслящий человек по удостоверении одного примера не будет сомневаться и во многих. Признавая Бога Творцом, не можешь сказать, что для Него что-либо невозможно, и не можешь думать, что мудрость Непостижимого постижима твоею мыслию; ибо и для Него нет ничего беспредельного, и для тебя беспредельное неисследимо.
Еще лучше и яснее раскроем эту мысль, если в дополнение к тому, что сказано нами, исследуем и способ нашего происхождения - не того первого и древнейшего происхождения от Бога, о котором было говорено прежде, но того, которое последовательно совершается природою доныне. Этот способ неизъясним и недоступен человеческой мысли. Ибо как семя, будучи сущностью влажною, бесформенною и безвидною, становится плотным в голове, отвердевает в голенные кости и ребра, делает мозг мягким и рыхлым, а облегающий его череп столь твердым и крепким, - и чтобы не растягивать речи мелочными перечислениями всего порознь, скажу коротко, производит все разнообразное строение животного? А как семя, будучи вначале бесформенным, устрояемое неизреченным искусством Божиим, образуется в очертание и возрастает в плотное тело, так нисколько не странно, но и совершенно последовательно, чтобы вещество, находящееся в гробах, некогда имевшее вид, опять возобновилось в прежней форме и прах снова сделался человеком, так как и прежде отсюда же он произошел. Допустим, что Бог может сделать столько, сколько в силах сделать горшечник; рассудим теперь, что делает последний. Взяв не имеющую формы глину, он превращает ее в сосуд и, выставив его на солнечные лучи, сушит и делает твердым; лепит он кувшин, блюдо, сосуд для вина; но если что-нибудь нечаянно упадет на эти вещи и опрокинет их, то от падения они разбиваются и становятся опять бесформенною землею. Художник же, если захочет, скоро поправляет случившееся и, опять искусно придав форму глине, делает сосуд нисколько не хуже прежнего. И это делает горшечник, ничтожное создание Божие; как же не верят Богу, когда Он обещает возобновить умершего! Много безумия в этом.
Итак, доказательство очевидно. Зачем же вы, любители прений, даете нам лишний труд, как будто бы мы толкуем вам о том, что не может быть доказано? Как воскрес один, так и десять; как десять, так и триста; как триста, так и многие. Художник одной статуи сумеет произвести и тысячу. Разве не видите, как механики на малом количестве воска предварительно производят формы и образцы великих и громадных построений? И мысль, выполненная над малым, имеет ту же силу и во многих больших произведениях. Велико небо, художественное создание Божие; но, поскольку Бог сотворил человека разумным животным, чтобы разумением Его творений он прославлял мудрого и благоискусного Творца, то посмотри на сферу у астронома; она мала, но в руке сведущего движется так же, как небо у Бога, самый малый инструмент делается подобием великого произведения и разум при помощи малого объясняет безмерное и превышающее наше чувство. К чему же я говорю об этом? Чтобы ты знал, что если спросишь меня, как будет воскресение тел умерших от века, то тотчас услышишь обратный вопрос: как был воскрешен четверодневный Лазарь? Ибо ясно, что здравомыслящий человек по удостоверении одного примера не будет сомневаться и во многих. Признавая Бога Творцом, не можешь сказать, что для Него что-либо невозможно, и не можешь думать, что мудрость Непостижимого постижима твоею мыслию; ибо и для Него нет ничего беспредельного, и для тебя беспредельное неисследимо.
Еще лучше и яснее раскроем эту мысль, если в дополнение к тому, что сказано нами, исследуем и способ нашего происхождения - не того первого и древнейшего происхождения от Бога, о котором было говорено прежде, но того, которое последовательно совершается природою доныне. Этот способ неизъясним и недоступен человеческой мысли. Ибо как семя, будучи сущностью влажною, бесформенною и безвидною, становится плотным в голове, отвердевает в голенные кости и ребра, делает мозг мягким и рыхлым, а облегающий его череп столь твердым и крепким, - и чтобы не растягивать речи мелочными перечислениями всего порознь, скажу коротко, производит все разнообразное строение животного? А как семя, будучи вначале бесформенным, устрояемое неизреченным искусством Божиим, образуется в очертание и возрастает в плотное тело, так нисколько не странно, но и совершенно последовательно, чтобы вещество, находящееся в гробах, некогда имевшее вид, опять возобновилось в прежней форме и прах снова сделался человеком, так как и прежде отсюда же он произошел. Допустим, что Бог может сделать столько, сколько в силах сделать горшечник; рассудим теперь, что делает последний. Взяв не имеющую формы глину, он превращает ее в сосуд и, выставив его на солнечные лучи, сушит и делает твердым; лепит он кувшин, блюдо, сосуд для вина; но если что-нибудь нечаянно упадет на эти вещи и опрокинет их, то от падения они разбиваются и становятся опять бесформенною землею. Художник же, если захочет, скоро поправляет случившееся и, опять искусно придав форму глине, делает сосуд нисколько не хуже прежнего. И это делает горшечник, ничтожное создание Божие; как же не верят Богу, когда Он обещает возобновить умершего! Много безумия в этом.