Но хоть приговор так ясен, Изрекший не лжив; однако же убежденных не много. Говорят: "Как же будем жить, оставив все? Какой вид примет жизнь, если все станут продавать, все отказываться от имения?" - Не спрашивай у меня разумения Владычних заповедей; Законодатель знает, как и невозможное согласить с законом. Испытывается же твое сердце, как бы на весах, куда оно наклонно, к истинной ли жизни, или к настоящим наслаждениям. Рассуждающие здраво должны держаться той мысли, что богатство можем употреблять, как приставники, а не как имеющие право им наслаждаться. И отказывающиеся от него должны радоваться, как уступающие чужое, а не огорчаться, как лишающиеся собственности. Для чего же скорбишь? Для чего сетуешь в душе, слыша: продаждь имение твое? Если бы оно последовало за тобою даже в будущую жизнь, и тогда не надлежало бы столько к нему пристращаться, потому что оно затмевается тамошними почестями. А если необходимо ему остаться здесь; то почему ж не продать его, и не взять туда с собою вырученной от него прибыли? Но ты, отдавая золото и приобретая коня, не унываешь; а уступая тленное, и получая взамен небесное царство, проливаешь слезы, отказываешь просящему, отрекаешься от подаяния, придумывая тысячи предлогов к издержкам. Что будешь отвечать Судии ты, который одеваешь тканями стены, а не оденешь человека; убираешь коней, а равнодушно смотришь на брата, одетого гнусно; даешь гнить пшенице, а не питаешь алчущих; зарываешь в землю золото, а утесненного оставляешь без внимания?

А если и сожительница твоя - женщина богатолюбивая; то двойная болезнь. И прихоти она воспламеняет, и сластолюбие увеличивает, и раздражает суетные пожелания, придумывая какие-то драгоценные камни, - жемчуги, изумруды, яхонты, употребляя золото, то кованое, то тканое, и усиливая болезнь глупостями всякого рода: потому что не по временам только занимаются этим женщины, но дни и ночи проводят в заботах о сем. И тысячи каких-то ласкателей, угождая их пожеланиям, приводят красильщиков, серебряников, мироваров, ткачей, набойщиков. Ни на минуту не дают вздохнуть мужу, муча его непрестанными своими приказами. На удовлетворение женских пожеланий не станет никакого богатства, хотя бы оно текло реками; когда им захочется иметь у себя привозимое от варваров миро, как масло с рынка, морские цветы, раковины, морское перо, и в большем еще количестве, нежели овечью шерсть. А золото, служа оправой драгоценным камням, составляет у них убор то на челе, то на шее, то в поясах, или оковывает собою руки и ноги. Ибо златолюбивым женщинам приятно носить на руках оковы, только бы оковывало их золото. Поэтому когда позаботиться о душе человеку, который услуживает женским пожеланиям? Как от бурь и непогод тонут непрочные корабли, так от худых наклонностей жен гибнут немощные души их сожителей. А богатство, расточаемое на столько предметов и мужем и женою, которые превосходят друг друга в изобретении суетных трат, естественным образом не имеет уже никакого случая перейти к посторонним. Если слышишь: продаждь имение твое, и даждь нищим, чтоб имел напутие к вечному блаженству; отходишь скорбя. Если же скажут: отдай деньги роскошным женщинам, отдай каменотесцам, столярам, мозаикам, живописцам; ты радуешься, как приобретающий нечто драгоценнейшее денег.

Не видишь ли этих стен, разрушенных временем, и которых остатки, подобно каким-то курганам, возвышаются по всему городу? Когда воздвигали их, сколько было в городе бедных, которых тогдашние богачи презрели, заботясь об этих зданиях? Где же сии пышные постройки? Где возбуждавший соревнование таким великолепием? Не обращено ли все в кучу и не истреблено ли, подобно тому, что дети для забавы вылепливают из песка; а строитель не в аде ли раскаивается, что заботился о суетном? Старайся иметь великую душу; а стены, малы ли, или велики, той же удовлетворяют нужде. Когда вхожу случайно в дом человека глупого, и не кстати богатого, и вижу, что дом испещрен всякого рода цветами: тогда узнаю, что у этого человека нет других драгоценностей, кроме видимых, что он украшает бездушные вещи, а душа у него не украшена. Скажи мне, к какому выгоднейшему употреблению служат серебряные ложа и серебряные столы, постели и седалища из слоновой кости, между тем как ради их богатство не переходит к бедным, хотя они тысячами стоят у дверей и оглашают их всяким жалобным голосом?

Но ты оказываешь в подаянии, говоря, что не возможно удовлетворить просящих. Твой язык подтверждает это клятвою, но рука обличает твою ложь, сияя дорогим камнем в перстне. Один твой перстень сколько человек может освободить от долгов? сколько поправить падающих домов? Один сундук твой с одеждами может одеть целый народ, цепенеющий от холода. Но ты с ожесточением отсылаешь бедного ни с чем, не страшась праведного воздаяния от Судии: ты не помиловал, и не будешь помилован; не отворил дома, и не будешь допущен в царствие; не дал хлеба, и не получишь жизни вечной.