- Всего в библиотеке документов:
6556
Статистика
Андрей (Рымаренко), архиеп.
О. Адриан Рымаренко был духовным сыном оптинских старцев, Анатолия-младшего (Потапова) и, в значительной степени, Нектария (Тихонова). Адриан Адрианович Рымаренко родился 28 марта (по новому стилю) 1893 г. в г. Ромны Полтавской губернии, в семье промышленника, некогда богатой, но разорившейся. По окончании Роменского реального училища он поступил в Петроградский политехнический институт, где с отличием проучился 3 года. Будучи инженером, А. Рымаренко тем не менее всегда интересовался областью гуманитарной, увлекался Достоевским, встречался и беседовал с православными пастырями. Поиски истинного смысла жизни привели молодого человека в Оптину пустынь, где он обрел духовника и путеводителя своей жизни — старца иеромонаха Нектария. Именно в Оптиной пустыни инженер Рымаренко определил свой дальнейший жизненный путь и получил благословение старца Нектария рукополагаться в священники.
К иерейской жизни у А. Рымаренко было одно необыкновенное предзнаменования. Будучи еще молодым человеком, А.А. Рымаренко на должности статистика работал в Полтавской губернии и по долгу службы объезжал с другими статистиками села и деревни. Он уже тогда решил принять священство, но никто из попутчиков этого не знал. Во время поездки каждый раз происходило что-то странное. Всякий раз, когда подвода приближалась к очередному селу, раздавался колокольный звон. Мог быть в одном селе престольный праздник, но не во всех же! — вспоминал позже, уже в США, Владыка Андрей (Рымаренко). — Мог архиерей объезжать свою епархию, но архиерея нигде не встречали. Тем не менее, колокольный звон повторялся у каждого села. Один из статистиков тогда сказал: "Это неспроста: быть кому-нибудь из нас архиереем". Слова эти оказались пророческими — в США в 1968 г. протоиерей Адриан после смерти супруги, принял монашеский постриг с именем Андрей и был хиротонисан во епископа Роклэндского Русской Зарубежной Церкви.
1 октября (по ст. стилю) или 14 октября (по н. ст.), в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, архиепископ Парфений рукоположил в Полтаве А. Рымаренко в диаконы, а через три дня в священники. В тяжелейшие годы преследований, разгула атеистической политики состоялась хиротония. Однако хиротония состоялась в знаменательный день — Сама Пречистая Дева, Царица Небесная брала под Свой Омофор жизнь и деятельность молодого пастыря. У о. Адриана был также видимый помощник и молитвенник — оптинский старец Нектарий. Жизнь под водительством старца необходима православному человеку во всякое время, тем более водительство является насущным в годы преследований, общественной смуты и церковных нестроений. Старец Нектарий Оптинский, молитвенник за Россию и многострадальный русский народ, скончался под епитрахилью о. Адриана, который сподобился читать отходную по великому духовнику. После о. Нектария оставался еще о. Никон Оптинский, но с кончиной о. Нектария, словно не стало Оптиной Пустыни как светоча благодати и старчества. Однако оптинское дело, оптинскую любовь к Богу и ближнему сумели сохранить и умножить духовные дети старцев — архиереи, иереи, диаконы, миряне. Одним их таких наследников оптинского духа был иерей о. Адриан Рымаренко.
Некоторое время о. Адриан служил в церкви св. Александра Невского в г. Ромны, затем церковь закрыли, батюшку сослали в Киев под надзор. Он служил тайно, а иногда скрытно проникал в алтарь с ведома служивших священников и молился на богослужениях. Из-за нехватки документов о тогдашнем периоде мы, со слов лиц, знавших о. Адриана, предполагаем, что он служил и в катакомбной церкви. В 1930 г. о. Адриана арестовали. Известный эмигрантский писатель Владимир Самарин, ссылаясь на духовное чадо о. Адриана, князя Д.В. Мышецкого, сообщает, что из тюрьмы батюшка вырвался "буквально чудом. Его освободили только потому, что тяжко заболел".
Мы не знаем, сколько раз арестовывался о. Адриан, однако располагаем другой, очень любопытной, с духовной точки зрения, версией освобождения. Бывший близким к Владыке Андрею о. Александр Федоровский, старший священник Ново-Дивеевского монастыря, штат Нью-Йорк, США рассказывал, что после ареста о. Адриан попал на допрос к следователю ОГПУ, от которого никто никогда не выходил живым, все получали смертный приговор. Был ли следователь из известной в Киеве Лукьяновской тюрьмы, о которой упоминает В. Самарин, мы также утверждать не можем. Вероятно, точный ответ на этот вопрос, хранится в архивах бывшего киевского ОГПУ. По словам о. Александра Федоровского, супруга и духовные дети о. Адриана, узнав об аресте и о том, какой следователь должен его допрашивать, стали усиленно молиться и служили молебны. Допрос оказался очень коротким. О. Адриан вошел в кабинет к следователю, тому самому страшному следователю. Тот говорит: "Садитесь, гражданин". Только батюшка хочет садиться, как в кабинет входит незнакомый человек и убирает из-под него стул со словами: "Выйдите в коридор!" Оказалось, что пришли другие чекисты и арестовали этого страшного следователя. У чекистов, видимо, начались очередные репрессии. В коридоре о. Адриану стало плохо, и в связи с арестом следователя, батюшку отпустили домой. Так, в очередной раз Господь не допустил расправы над своим служителем. Повторяем, мы не уверены, что эта история случилась в 1930 г. Может быть, она произошла и в конце 1930-х годов, незадолго до советско-германской войны. Тем не менее, история свидетельствует об особом Божием попечении и покрове над священником о. Адрианом.
Прослужив какое-то время в Киеве, о. Адриан вынужден был вновь перейти на нелегальное положение. Он переживал годы скитаний, переезды из города в город, совершал тайные богослужения и требы, постоянно рисковал и свободой, и самой жизнью — т.е. вел настоящую жизнь священника Катакомбной Церкви. Трудно представить себе, как можно в таких условиях жить, кормить живущую где-то семью и служить, подвергаясь опасности быть арестованным. Поэтому когда мы слышим порой обвинения в адрес духовенства за то, что оно открыто служило при Советской власти, то сложно подобрать "черно-белый" ответ. О. Адриан Рымаренко служил в рядах катакомбников и среди "сергианского духовенства", очевидно, руководствуясь не принципом, "какой ты юрисдикции", а направлялся туда, где более всего нуждалась паства.
В последние месяцы перед войной 1941 г., о. Адриан, по его собственному выражению, "гнил за шкафами", т.е. лежал и прятался в домах знакомых. Как-то во время очередной "волны" массовых ночных арестов НКВД в Киеве о. Адриан получил прибежище в доме профессора-протестанта, женатого на православной. И батюшка, не желая подвергать риску семью профессора, выходил ночью (напомним, что в Киеве шли ночные аресты) во двор дома. "Встанешь, возьмешься за дерево и так всю ночь простоишь", — вспоминал уже в США владыка Андрей Рымаренко. Нужно ли объяснять, что после такого многолетнего существования на грани жизни, ареста и смерти начавшаяся 22 июня 1941 г. война между СССР и нацистской Германий казалась избавлением. После занятия Киева немцами о. Адриан стал духовником возрождающегося Покровского женского монастыря, одновременно организовал дело помощи нуждающимся, создал дом для престарелых и увечных, больницу — впоследствии эта социальная активность была развернута о. Адрианом в США в устроенным им Ново-Дивеевском женском монастыре. О. Адриан, помня завет старца Нектария ничего не предпринимать без благословения епископа, окормлялся в Киеве у схиархиепископа Антония (Абашидзе), жившего в Киево-Печерской Лавре.
Имя о. Адриана было хорошо известно многим православным киевлянам, оставшимся жить под немецкой оккупацией. Научная и творческая интеллигенция, рабочие, домохозяйки, священнослужители и причетники, а также многочисленные беженцы, которых в Киев приносили "волны" наступления Красной Армии, уважали о. Адриана. Просматривая различные воспоминания, свидетельства и отклики соотечественников о батюшке Адриане, понимаешь, что уважение и авторитет этого пастыря гонимой Церкви происходили не только от оптинского прошлого.
Его уважали и любили за твердое стояние в вере, за то, что не "сломался" в 1920-30-е гг.; за то, что всегда помнил о своем пастырском назначении и притекал к пастве открыто в храм или в условиях катакомбной конспиративности в молельный дом; за то, что при новой, гитлеровской власти не стал служить миру сему и его страстям, из которых одна — политика — более всего могла одолеть сердце обиженного, затравленного, униженного священника; за то, что "смоковница" (душа) о. Адриана не высохла, а дала многоплодие, а именно: истовое служение в киевских храмах, проповедничество, забота о старых, больных и беженцах, наконец, воспитанные и подготовленные старцами дары рассуждения духовности и мудрости.
К иерейской жизни у А. Рымаренко было одно необыкновенное предзнаменования. Будучи еще молодым человеком, А.А. Рымаренко на должности статистика работал в Полтавской губернии и по долгу службы объезжал с другими статистиками села и деревни. Он уже тогда решил принять священство, но никто из попутчиков этого не знал. Во время поездки каждый раз происходило что-то странное. Всякий раз, когда подвода приближалась к очередному селу, раздавался колокольный звон. Мог быть в одном селе престольный праздник, но не во всех же! — вспоминал позже, уже в США, Владыка Андрей (Рымаренко). — Мог архиерей объезжать свою епархию, но архиерея нигде не встречали. Тем не менее, колокольный звон повторялся у каждого села. Один из статистиков тогда сказал: "Это неспроста: быть кому-нибудь из нас архиереем". Слова эти оказались пророческими — в США в 1968 г. протоиерей Адриан после смерти супруги, принял монашеский постриг с именем Андрей и был хиротонисан во епископа Роклэндского Русской Зарубежной Церкви.
1 октября (по ст. стилю) или 14 октября (по н. ст.), в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, архиепископ Парфений рукоположил в Полтаве А. Рымаренко в диаконы, а через три дня в священники. В тяжелейшие годы преследований, разгула атеистической политики состоялась хиротония. Однако хиротония состоялась в знаменательный день — Сама Пречистая Дева, Царица Небесная брала под Свой Омофор жизнь и деятельность молодого пастыря. У о. Адриана был также видимый помощник и молитвенник — оптинский старец Нектарий. Жизнь под водительством старца необходима православному человеку во всякое время, тем более водительство является насущным в годы преследований, общественной смуты и церковных нестроений. Старец Нектарий Оптинский, молитвенник за Россию и многострадальный русский народ, скончался под епитрахилью о. Адриана, который сподобился читать отходную по великому духовнику. После о. Нектария оставался еще о. Никон Оптинский, но с кончиной о. Нектария, словно не стало Оптиной Пустыни как светоча благодати и старчества. Однако оптинское дело, оптинскую любовь к Богу и ближнему сумели сохранить и умножить духовные дети старцев — архиереи, иереи, диаконы, миряне. Одним их таких наследников оптинского духа был иерей о. Адриан Рымаренко.
Некоторое время о. Адриан служил в церкви св. Александра Невского в г. Ромны, затем церковь закрыли, батюшку сослали в Киев под надзор. Он служил тайно, а иногда скрытно проникал в алтарь с ведома служивших священников и молился на богослужениях. Из-за нехватки документов о тогдашнем периоде мы, со слов лиц, знавших о. Адриана, предполагаем, что он служил и в катакомбной церкви. В 1930 г. о. Адриана арестовали. Известный эмигрантский писатель Владимир Самарин, ссылаясь на духовное чадо о. Адриана, князя Д.В. Мышецкого, сообщает, что из тюрьмы батюшка вырвался "буквально чудом. Его освободили только потому, что тяжко заболел".
Мы не знаем, сколько раз арестовывался о. Адриан, однако располагаем другой, очень любопытной, с духовной точки зрения, версией освобождения. Бывший близким к Владыке Андрею о. Александр Федоровский, старший священник Ново-Дивеевского монастыря, штат Нью-Йорк, США рассказывал, что после ареста о. Адриан попал на допрос к следователю ОГПУ, от которого никто никогда не выходил живым, все получали смертный приговор. Был ли следователь из известной в Киеве Лукьяновской тюрьмы, о которой упоминает В. Самарин, мы также утверждать не можем. Вероятно, точный ответ на этот вопрос, хранится в архивах бывшего киевского ОГПУ. По словам о. Александра Федоровского, супруга и духовные дети о. Адриана, узнав об аресте и о том, какой следователь должен его допрашивать, стали усиленно молиться и служили молебны. Допрос оказался очень коротким. О. Адриан вошел в кабинет к следователю, тому самому страшному следователю. Тот говорит: "Садитесь, гражданин". Только батюшка хочет садиться, как в кабинет входит незнакомый человек и убирает из-под него стул со словами: "Выйдите в коридор!" Оказалось, что пришли другие чекисты и арестовали этого страшного следователя. У чекистов, видимо, начались очередные репрессии. В коридоре о. Адриану стало плохо, и в связи с арестом следователя, батюшку отпустили домой. Так, в очередной раз Господь не допустил расправы над своим служителем. Повторяем, мы не уверены, что эта история случилась в 1930 г. Может быть, она произошла и в конце 1930-х годов, незадолго до советско-германской войны. Тем не менее, история свидетельствует об особом Божием попечении и покрове над священником о. Адрианом.
Прослужив какое-то время в Киеве, о. Адриан вынужден был вновь перейти на нелегальное положение. Он переживал годы скитаний, переезды из города в город, совершал тайные богослужения и требы, постоянно рисковал и свободой, и самой жизнью — т.е. вел настоящую жизнь священника Катакомбной Церкви. Трудно представить себе, как можно в таких условиях жить, кормить живущую где-то семью и служить, подвергаясь опасности быть арестованным. Поэтому когда мы слышим порой обвинения в адрес духовенства за то, что оно открыто служило при Советской власти, то сложно подобрать "черно-белый" ответ. О. Адриан Рымаренко служил в рядах катакомбников и среди "сергианского духовенства", очевидно, руководствуясь не принципом, "какой ты юрисдикции", а направлялся туда, где более всего нуждалась паства.
В последние месяцы перед войной 1941 г., о. Адриан, по его собственному выражению, "гнил за шкафами", т.е. лежал и прятался в домах знакомых. Как-то во время очередной "волны" массовых ночных арестов НКВД в Киеве о. Адриан получил прибежище в доме профессора-протестанта, женатого на православной. И батюшка, не желая подвергать риску семью профессора, выходил ночью (напомним, что в Киеве шли ночные аресты) во двор дома. "Встанешь, возьмешься за дерево и так всю ночь простоишь", — вспоминал уже в США владыка Андрей Рымаренко. Нужно ли объяснять, что после такого многолетнего существования на грани жизни, ареста и смерти начавшаяся 22 июня 1941 г. война между СССР и нацистской Германий казалась избавлением. После занятия Киева немцами о. Адриан стал духовником возрождающегося Покровского женского монастыря, одновременно организовал дело помощи нуждающимся, создал дом для престарелых и увечных, больницу — впоследствии эта социальная активность была развернута о. Адрианом в США в устроенным им Ново-Дивеевском женском монастыре. О. Адриан, помня завет старца Нектария ничего не предпринимать без благословения епископа, окормлялся в Киеве у схиархиепископа Антония (Абашидзе), жившего в Киево-Печерской Лавре.
Имя о. Адриана было хорошо известно многим православным киевлянам, оставшимся жить под немецкой оккупацией. Научная и творческая интеллигенция, рабочие, домохозяйки, священнослужители и причетники, а также многочисленные беженцы, которых в Киев приносили "волны" наступления Красной Армии, уважали о. Адриана. Просматривая различные воспоминания, свидетельства и отклики соотечественников о батюшке Адриане, понимаешь, что уважение и авторитет этого пастыря гонимой Церкви происходили не только от оптинского прошлого.
Его уважали и любили за твердое стояние в вере, за то, что не "сломался" в 1920-30-е гг.; за то, что всегда помнил о своем пастырском назначении и притекал к пастве открыто в храм или в условиях катакомбной конспиративности в молельный дом; за то, что при новой, гитлеровской власти не стал служить миру сему и его страстям, из которых одна — политика — более всего могла одолеть сердце обиженного, затравленного, униженного священника; за то, что "смоковница" (душа) о. Адриана не высохла, а дала многоплодие, а именно: истовое служение в киевских храмах, проповедничество, забота о старых, больных и беженцах, наконец, воспитанные и подготовленные старцами дары рассуждения духовности и мудрости.
Библиография