- Всего в библиотеке документов:
6556
Статистика
Афанасий (Сахаров), свт.
В миру Сергей Григорьевич Сахаров;родился в селе Царевка Кирсановского уезда Тамбовской губернии.В августе 1896 г. поступил в Шуйское духовное училище.
С августа 1899 г. начала прислуживать в алтаре.
В 1902 году поступил во Владимирскую духовную семинарию, которую окончил в 1908 году. Почти все время прислуживал при архиерейском богослужении.
6 мая 1907 г. посвящен в стихарь.
В 1908 году поступил в Московскую духовную академию, которую окончил в 1912 году со степенью кандидата богословия. Кандидатское сочинение писал ректору академии Преосв. еп. Феодору на тему: "Настроение верующей души по Триоди Постной".
С 6 октября 1912 г. - преподаватель Полтавской духовной семинарии по пастырским предметам.
12 октября 1912 г. пострижен в монашество ректором академии Преосв. еп. Феодором.
14 октября того же года посвящен во иеродиакона и 17 октября в сан иеромонаха.
25 марта 1913 г. награжден набедренником Преосв. Назарием, архп. Херсонским и Одесским.
28 августа 1913 г. назначен смотрителем Клеванского Духовного училища Волынской епархии.
С 3 сентября 1913 г. - преподаватель Владимирской духовной семинарии по пастырским предметам.
29 июня 1917 г. награжден наперсным крестом.
В мае 1917 г. был членом Владимирского Епархиального съезда от Владимирской епархии Александро-Невского Братства. На этом съезде был избран от монашествующих членов Всероссийского съезда духовенства и мирян в Москве и членов Владимирского Епархиального Совета. На монашеском съезде, бывшем в Троицкой Лавре, избран в качестве кандидата в члены Всероссийского Священного Собора.
20 января 1918 г. вступил в состав собора на место сложившего свои полномочия архимандрита Варлаама, настоятеля Белогородского монастыря Пермской епархии. На соборе работал в отделах о богослужении, о монашестве и о церковной дисциплине. В отдел о богослужении представил доклады:
1. О подготовке нового издания богослужебных книг со внесением в них всех существующих как печатны, так и рукописных служб русским святым.
2. Об усилении и узаконении чествования по епархиям местных святых.
В отдел о церковной дисциплине представил доклад "О присвоении богослужебных отличий определенным церковным служителям и должностям и воспрещении раздавать их в качестве наград. (Доклад был одобрен отделом).
На пленарном заседании выступал в качестве содокладчика по докладу о правилах канонизации святых в Русской Церкви. После восстановления Собором праздника Всех Святых в Русской земле просиявших принимал участие вместе с проф. Петроградского университета Б.А. Тураевым в составлении службы на этот праздник.
По закрытии Собора - член Владимирского Епархиального Совета от монашествующих с 1918 по 1920 год.
С 1920 по 1921 год - наместник Владимирского Рождественского монастыря.
20 января 1920 г. возведен в сан архимандрита.
17 июня 1921 г. - по благословению Свят. Патриарха Тихона хиротонисан во епископа Ковровского, вик. Владимирской епархии. Хиротонию совершали: митр. Владимирский Сергий; архиепископ Нижегородский Евдоким; и епископ Печерский, вик. Нижегородской епархии Варнава. Хиротония происходила в Крестовоздвиженском Нижегородском монастыре.
С 18 июня 1921 г. - настоятель Боголюбова монастыря.
В обновленческом журнале "Вестник Священного Синода" есть упоминание о том, что епископ Афанасий, в отличие от других православных архиереев, согласился присутствовать на епархиальном съезде, который был созван обновленцами 15 сентября 1925 г. для подготовки к III-му Поместному Собору. Однако, из дальнейшего описания этого события видно, что он явился туда не как участник, а скорее как обличитель и обвинитель.
В молитве участия не принял и не благословил собрание, а только сделал общий поклон и заявил, что ему на этом собрании быть совсем не следует, а явился он только по усиленной просьбе мирян, и за это присутствие на съезде должен просить прощение у Митрополита Петра. Выслушав доклад о предстоящем соборе, епископ Афанасий стал говорить, что все обновленцы должны покаяться перед Патриархом или его преемником; что Синодальное (обновленческое) Церковное Управление неканонично и безблагодатно; что новорукоположенные синодальные архиереи - не архиереи, совершаемые ими хиротонии не действительны и посвящаемые ими должны быть перерукополагаемы, что он, епископ Афанасий, и делает. На собор 1 октября они ("староцерковники") не пойдут. Для них был бы авторитетен только собор, созванный митрополитом Петром. В случае искреннего покаяния, пожалуй, можно будет принять обновленцев и в сущем сане.
Высказав все это, епископ Афанасий удалился. ("Вестник Священ. Синода" за 1926 г., № 7, с. 8).
В истории церковных расколов 20-х и 30-х годов нашего века еп. Афанасий значится участником так называемой "мечевской" группировки даниловского раскола, порицавшей Митрополита Сергия за тот курс, который он занял по отношению к Советской власти, и считавший, что Церковь в конечном итоге окажется в полной зависимости от атеистического государства, а тогда не будет возможности без санкции гражданской власти ни назначать, ни перемещать архиереев, епископам же свободно управлять епархией и духовенством.
По мнению сторонников этой группировки, митрополит Сергий превысил данные ему права и тем самым лишил себя и тех законных прав, которые были получены им от митрополита Петра.
Однако, когда Патриарх Сергий умер и управление Церковью перешло в руки Патриарха Алексия, епископ Афанасий признал права этого Патриарха, несмотря на то, что он держал тот же курс, как и его предшественник.
Отношение епископа Афанасия к этому вопросу можно понять из его письма от 22 мая 1955 г., которое по-видимому, явилось как бы руководящим документом для большого круга лиц, доверявших ему. В этом письме от пишет: "Мне кажется, что вы все еще не совсем решили вопрос о хождении в храмы. Я без всякого колебания решил этот вопрос для себя".
Далее еп. Афанасий обстоятельно разъясняет, что "помимо первоиерарха поместной Русской Церкви никто из нас не может быть в общении с Вселенской Церковью. Не признающие своего первоиерарха остаются вне Церкви, от чего да избавит нас Господь!"... "В Церкви Христовой благодать изливается и спасение совершается не священнослужителями, а самою Церковью через священнослужителей. Священнослужители не творцы благодати, они только раздаятели ее, как бы каналы, ... помимо которых нельзя получить божественной благодати... Таинства, совершаемые недостойными священнослужителями, бывают в суд и осуждение священнослужителям, но в благодатное освящение с верою приемлющим их. Только одно обстоятельство, - если священнослужитель начнет открыто, всенародно с церковного амвона проповедовать ЕРЕСЬ, уже осужденную на Вселенских Соборах, - не только дает право, но и обязует каждого и клирика и мирянина, не дожидая соборного суда, прервать всякое общение с таковым проповедником, какой бы высокий пост в Церковной иерархии он ни занимал...". "Ереси, отцами осужденные, Патриарх Алексий и его сподвижники не проповедуют... никакой законной высшей иерархической властью Патриарх Алексий не осужден, и я не могу, не имею права сказать, что он безблагодатный, и что таинства, совершаемые им и его духовенством, не действительны. Поэтому, когда в 1945 году, будучи в заключении, я и бывшие со мною иереи, не поминавшие Митрополита Сергия, узнали об избрании и настоловании Патриарха Алексия, мы обсудивши создавшееся положение, согласно решили, что так как кроме Патриарха Алексия, признанного всеми Вселенскими Патриархами, теперь нет иного законного первоиерарха русской поместной Церкви, то нам должно возносить на наших молитвах имя Патриарха АЛЕКСИЯ, как Патриарха нашего, что я и делаю неукоснительно с того дня".
Рассуждая вполне православно, логично и убедительно, пока речь не касается Патриарха Сергия, епископ Афанасий начинает противоречить самому себе, как только переходит на эту тему, и сразу же теряет свою обычную последовательность и рассудительность.
Он как бы забывает о том, что и Патриарх Сергий ереси не проповедывал и никакой законной высшей Церковной иерархией не осужден, и решившись возносить имя Патриарха Алексия, еп. Афанасий не находит в себе силы признать свою прежнюю позицию ошибочной. Приводя ряд примеров из истории Церкви, он обращаем внимание на то, что и САМ ХРИСТОС и Апостолы продолжали ходить в храм и принимать участие в богослужении, несмотря на то, что оно совершалось иудейскими священниками и первосвященниками, которых они обличали. Упомянул о константинопольском патриархе в 17 веке, когда турецкие султаны ставили на патриаршество того, кто больше сделает взнос в султанскую казну, но христиане, все же не отделялись от своих архипастырей и пастырей, не уклонялись от посещения храмов, где возносились имена патриархов, назначенных султаном-мусульманином. Напомнил и о том, каким соблазном для православных русских людей был петровский сподвижник, первенствующий член Синода, архиепископ Феофан Прокопович, поведение которого, может быть, толкнуло иных ревнителей в раскол. Подчеркнул, что не раскольники, а те, которые молились в храмах, где возносилось имя Феофана, оставались в православной Церкви и получали благодать и освящение.
Все в его письме убедительно и правильно, но только до того места, где он начинает оправдывать свою оппозицию по отношению к Патриарху Сергию, которого он все время называет только Митрополитом.
Судя по этому письму, еп. Афанасий сначала признавал Митрополита Сергия, как законного руководителя церковной жизни, в качестве заместителя Митрополита Петра, но изменил свое отношение к нему с того момента, когда Митр. Сергий через ЖМП заявил, что он, заместитель, "облачен патриаршей властью" и что сам Митрополит Петр не имеет права "вмешиваться в управление и своими распоряжениями исправлять даже ошибки своего заместителя". В этом еп. Афанасий усмотрел незаконное присвоение всех прав первоиерарха при жизни законного канонического первоиерарха Митрополита Петра, как бы забывая, что Митрополит Петр фактически не имел возможности управлять Церковью, так что Митрополит Сергий не отнял у него власть, а только выполнял за него его обязанности.
У Митр. Петра оставался только титул Местоблюстителя и право управлять Церковью в случае возвращения, а "исправлять ошибки своего заместителя" издалека, не имел подробных сведений о действительном положении Церкви, - совершенно иное дело, и Митрополит Сергий писал именно о таком вмешательстве в его управление.
Все это нетрудно понять, и невольно бросается в глаза, что Преосв. Афанасий истолковывает действия Митр. Сергия в ином смысле и оправдывает отделившихся, несмотря на то, что им же приведенные примеры указывают на недопустимость такого отделения от своих архипастырей, даже тех, которые получили свою власть за деньги через султанов-мусульман.
Такая непоследовательность указывает на то, что в епископе Афанасии все действовало укоренившееся нерасположение лично к Патриарху Сергию, и в то же время он ясно сознавал необходимость восстановить нормальные отношения с Церковью и возвратить своих последователей с того ложного духовного пути, на котором они оказались.
Последние годы жизни еп. Афанасия в Петушках были годами затвора и ученого подвижничества. Несмотря на преклонный возраст и перенесенные труды и болезни, он с юношеским рвением трудился над исследованием нашего православного богослужения, житий русских святых и составил обстоятельный труд "о поминовении усопших по уставу Православной Церкви". Как знаток богослужения Православной Церкви и православной агиографии, еп. Афанасий с 1955 года трудился в качестве председателя Богослужебно-Календарной Комиссии при Издательстве Московской Патриархии и внес немало исправлений в месяцеслов святых.
Любовь, теплоту и сердечность чувствовал каждый, кто соприкасался с благостным архипастырем. Беседы с ним были увлекательны. Скончался еп. Афанасий 28 октября 1962 г.
Печатных трудов до 1957 года у него не было. Есть черновики разных больших статей.
Постановлением Св. Синода РПЦ от 18.07.1999 г. на рассмотрение очередного Архиерейского Собора передан вопрос о канонизации преосвященного Афанасия (Сахарова) в лике новомучеников и исповедников от Владимирской епархии.
Канонизирован 20 августа 2000 года.
Материал взят с http://ru.wikipedia.org/
С августа 1899 г. начала прислуживать в алтаре.
В 1902 году поступил во Владимирскую духовную семинарию, которую окончил в 1908 году. Почти все время прислуживал при архиерейском богослужении.
6 мая 1907 г. посвящен в стихарь.
В 1908 году поступил в Московскую духовную академию, которую окончил в 1912 году со степенью кандидата богословия. Кандидатское сочинение писал ректору академии Преосв. еп. Феодору на тему: "Настроение верующей души по Триоди Постной".
С 6 октября 1912 г. - преподаватель Полтавской духовной семинарии по пастырским предметам.
12 октября 1912 г. пострижен в монашество ректором академии Преосв. еп. Феодором.
14 октября того же года посвящен во иеродиакона и 17 октября в сан иеромонаха.
25 марта 1913 г. награжден набедренником Преосв. Назарием, архп. Херсонским и Одесским.
28 августа 1913 г. назначен смотрителем Клеванского Духовного училища Волынской епархии.
С 3 сентября 1913 г. - преподаватель Владимирской духовной семинарии по пастырским предметам.
29 июня 1917 г. награжден наперсным крестом.
В мае 1917 г. был членом Владимирского Епархиального съезда от Владимирской епархии Александро-Невского Братства. На этом съезде был избран от монашествующих членов Всероссийского съезда духовенства и мирян в Москве и членов Владимирского Епархиального Совета. На монашеском съезде, бывшем в Троицкой Лавре, избран в качестве кандидата в члены Всероссийского Священного Собора.
20 января 1918 г. вступил в состав собора на место сложившего свои полномочия архимандрита Варлаама, настоятеля Белогородского монастыря Пермской епархии. На соборе работал в отделах о богослужении, о монашестве и о церковной дисциплине. В отдел о богослужении представил доклады:
1. О подготовке нового издания богослужебных книг со внесением в них всех существующих как печатны, так и рукописных служб русским святым.
2. Об усилении и узаконении чествования по епархиям местных святых.
В отдел о церковной дисциплине представил доклад "О присвоении богослужебных отличий определенным церковным служителям и должностям и воспрещении раздавать их в качестве наград. (Доклад был одобрен отделом).
На пленарном заседании выступал в качестве содокладчика по докладу о правилах канонизации святых в Русской Церкви. После восстановления Собором праздника Всех Святых в Русской земле просиявших принимал участие вместе с проф. Петроградского университета Б.А. Тураевым в составлении службы на этот праздник.
По закрытии Собора - член Владимирского Епархиального Совета от монашествующих с 1918 по 1920 год.
С 1920 по 1921 год - наместник Владимирского Рождественского монастыря.
20 января 1920 г. возведен в сан архимандрита.
17 июня 1921 г. - по благословению Свят. Патриарха Тихона хиротонисан во епископа Ковровского, вик. Владимирской епархии. Хиротонию совершали: митр. Владимирский Сергий; архиепископ Нижегородский Евдоким; и епископ Печерский, вик. Нижегородской епархии Варнава. Хиротония происходила в Крестовоздвиженском Нижегородском монастыре.
С 18 июня 1921 г. - настоятель Боголюбова монастыря.
В обновленческом журнале "Вестник Священного Синода" есть упоминание о том, что епископ Афанасий, в отличие от других православных архиереев, согласился присутствовать на епархиальном съезде, который был созван обновленцами 15 сентября 1925 г. для подготовки к III-му Поместному Собору. Однако, из дальнейшего описания этого события видно, что он явился туда не как участник, а скорее как обличитель и обвинитель.
В молитве участия не принял и не благословил собрание, а только сделал общий поклон и заявил, что ему на этом собрании быть совсем не следует, а явился он только по усиленной просьбе мирян, и за это присутствие на съезде должен просить прощение у Митрополита Петра. Выслушав доклад о предстоящем соборе, епископ Афанасий стал говорить, что все обновленцы должны покаяться перед Патриархом или его преемником; что Синодальное (обновленческое) Церковное Управление неканонично и безблагодатно; что новорукоположенные синодальные архиереи - не архиереи, совершаемые ими хиротонии не действительны и посвящаемые ими должны быть перерукополагаемы, что он, епископ Афанасий, и делает. На собор 1 октября они ("староцерковники") не пойдут. Для них был бы авторитетен только собор, созванный митрополитом Петром. В случае искреннего покаяния, пожалуй, можно будет принять обновленцев и в сущем сане.
Высказав все это, епископ Афанасий удалился. ("Вестник Священ. Синода" за 1926 г., № 7, с. 8).
В истории церковных расколов 20-х и 30-х годов нашего века еп. Афанасий значится участником так называемой "мечевской" группировки даниловского раскола, порицавшей Митрополита Сергия за тот курс, который он занял по отношению к Советской власти, и считавший, что Церковь в конечном итоге окажется в полной зависимости от атеистического государства, а тогда не будет возможности без санкции гражданской власти ни назначать, ни перемещать архиереев, епископам же свободно управлять епархией и духовенством.
По мнению сторонников этой группировки, митрополит Сергий превысил данные ему права и тем самым лишил себя и тех законных прав, которые были получены им от митрополита Петра.
Однако, когда Патриарх Сергий умер и управление Церковью перешло в руки Патриарха Алексия, епископ Афанасий признал права этого Патриарха, несмотря на то, что он держал тот же курс, как и его предшественник.
Отношение епископа Афанасия к этому вопросу можно понять из его письма от 22 мая 1955 г., которое по-видимому, явилось как бы руководящим документом для большого круга лиц, доверявших ему. В этом письме от пишет: "Мне кажется, что вы все еще не совсем решили вопрос о хождении в храмы. Я без всякого колебания решил этот вопрос для себя".
Далее еп. Афанасий обстоятельно разъясняет, что "помимо первоиерарха поместной Русской Церкви никто из нас не может быть в общении с Вселенской Церковью. Не признающие своего первоиерарха остаются вне Церкви, от чего да избавит нас Господь!"... "В Церкви Христовой благодать изливается и спасение совершается не священнослужителями, а самою Церковью через священнослужителей. Священнослужители не творцы благодати, они только раздаятели ее, как бы каналы, ... помимо которых нельзя получить божественной благодати... Таинства, совершаемые недостойными священнослужителями, бывают в суд и осуждение священнослужителям, но в благодатное освящение с верою приемлющим их. Только одно обстоятельство, - если священнослужитель начнет открыто, всенародно с церковного амвона проповедовать ЕРЕСЬ, уже осужденную на Вселенских Соборах, - не только дает право, но и обязует каждого и клирика и мирянина, не дожидая соборного суда, прервать всякое общение с таковым проповедником, какой бы высокий пост в Церковной иерархии он ни занимал...". "Ереси, отцами осужденные, Патриарх Алексий и его сподвижники не проповедуют... никакой законной высшей иерархической властью Патриарх Алексий не осужден, и я не могу, не имею права сказать, что он безблагодатный, и что таинства, совершаемые им и его духовенством, не действительны. Поэтому, когда в 1945 году, будучи в заключении, я и бывшие со мною иереи, не поминавшие Митрополита Сергия, узнали об избрании и настоловании Патриарха Алексия, мы обсудивши создавшееся положение, согласно решили, что так как кроме Патриарха Алексия, признанного всеми Вселенскими Патриархами, теперь нет иного законного первоиерарха русской поместной Церкви, то нам должно возносить на наших молитвах имя Патриарха АЛЕКСИЯ, как Патриарха нашего, что я и делаю неукоснительно с того дня".
Рассуждая вполне православно, логично и убедительно, пока речь не касается Патриарха Сергия, епископ Афанасий начинает противоречить самому себе, как только переходит на эту тему, и сразу же теряет свою обычную последовательность и рассудительность.
Он как бы забывает о том, что и Патриарх Сергий ереси не проповедывал и никакой законной высшей Церковной иерархией не осужден, и решившись возносить имя Патриарха Алексия, еп. Афанасий не находит в себе силы признать свою прежнюю позицию ошибочной. Приводя ряд примеров из истории Церкви, он обращаем внимание на то, что и САМ ХРИСТОС и Апостолы продолжали ходить в храм и принимать участие в богослужении, несмотря на то, что оно совершалось иудейскими священниками и первосвященниками, которых они обличали. Упомянул о константинопольском патриархе в 17 веке, когда турецкие султаны ставили на патриаршество того, кто больше сделает взнос в султанскую казну, но христиане, все же не отделялись от своих архипастырей и пастырей, не уклонялись от посещения храмов, где возносились имена патриархов, назначенных султаном-мусульманином. Напомнил и о том, каким соблазном для православных русских людей был петровский сподвижник, первенствующий член Синода, архиепископ Феофан Прокопович, поведение которого, может быть, толкнуло иных ревнителей в раскол. Подчеркнул, что не раскольники, а те, которые молились в храмах, где возносилось имя Феофана, оставались в православной Церкви и получали благодать и освящение.
Все в его письме убедительно и правильно, но только до того места, где он начинает оправдывать свою оппозицию по отношению к Патриарху Сергию, которого он все время называет только Митрополитом.
Судя по этому письму, еп. Афанасий сначала признавал Митрополита Сергия, как законного руководителя церковной жизни, в качестве заместителя Митрополита Петра, но изменил свое отношение к нему с того момента, когда Митр. Сергий через ЖМП заявил, что он, заместитель, "облачен патриаршей властью" и что сам Митрополит Петр не имеет права "вмешиваться в управление и своими распоряжениями исправлять даже ошибки своего заместителя". В этом еп. Афанасий усмотрел незаконное присвоение всех прав первоиерарха при жизни законного канонического первоиерарха Митрополита Петра, как бы забывая, что Митрополит Петр фактически не имел возможности управлять Церковью, так что Митрополит Сергий не отнял у него власть, а только выполнял за него его обязанности.
У Митр. Петра оставался только титул Местоблюстителя и право управлять Церковью в случае возвращения, а "исправлять ошибки своего заместителя" издалека, не имел подробных сведений о действительном положении Церкви, - совершенно иное дело, и Митрополит Сергий писал именно о таком вмешательстве в его управление.
Все это нетрудно понять, и невольно бросается в глаза, что Преосв. Афанасий истолковывает действия Митр. Сергия в ином смысле и оправдывает отделившихся, несмотря на то, что им же приведенные примеры указывают на недопустимость такого отделения от своих архипастырей, даже тех, которые получили свою власть за деньги через султанов-мусульман.
Такая непоследовательность указывает на то, что в епископе Афанасии все действовало укоренившееся нерасположение лично к Патриарху Сергию, и в то же время он ясно сознавал необходимость восстановить нормальные отношения с Церковью и возвратить своих последователей с того ложного духовного пути, на котором они оказались.
Последние годы жизни еп. Афанасия в Петушках были годами затвора и ученого подвижничества. Несмотря на преклонный возраст и перенесенные труды и болезни, он с юношеским рвением трудился над исследованием нашего православного богослужения, житий русских святых и составил обстоятельный труд "о поминовении усопших по уставу Православной Церкви". Как знаток богослужения Православной Церкви и православной агиографии, еп. Афанасий с 1955 года трудился в качестве председателя Богослужебно-Календарной Комиссии при Издательстве Московской Патриархии и внес немало исправлений в месяцеслов святых.
Любовь, теплоту и сердечность чувствовал каждый, кто соприкасался с благостным архипастырем. Беседы с ним были увлекательны. Скончался еп. Афанасий 28 октября 1962 г.
Печатных трудов до 1957 года у него не было. Есть черновики разных больших статей.
Постановлением Св. Синода РПЦ от 18.07.1999 г. на рассмотрение очередного Архиерейского Собора передан вопрос о канонизации преосвященного Афанасия (Сахарова) в лике новомучеников и исповедников от Владимирской епархии.
Канонизирован 20 августа 2000 года.
Материал взят с http://ru.wikipedia.org/