В миру обновляются страсти, даже с большей силой, чем они действовали раньше - как в притче: дом, из которого был изгнан демон, оставался открытым и в него вошли семь еще более злых демонов. Когда монах падает, то он падает глубже мирянина. Преподобный Серафим Саровский говорил, что грех монаха более смердит, чем грех живущего в миру; и, еще: «Монах, без Иисусовой молитвы подобен обгоревшей головешке». Самые красивые экзотические цветы растут в оранжерее, но если сломать ее стекло, то цветы погибнут от холода, тогда как простые полевые цветы легче переносят морозы. Возникают у нерадивого монаха страсти, как будто вскрываются старые раны, - образы мира и помыслы наполняют его душу. Внутренний свет, который стяжали молитвой, начинает уменьшаться и мерцать, а затем гаснет. Молитва не находит своего места в сердце, а страстное сердце не находит себя в молитве. В лучшем случае, такой монах становится добрым мирянином, а в худшем … не хочется говорить. Оскудевает монашеская молитва и ослабевает сила, удерживающая до времени сатану; имя этой силы – благодать. Демонам хотя не приятны, но не страшны мирские добродетели; духовная война ведется на другом плане. Монах, служащий миру, подобен льву с выбитыми зубами, вырванными когтями и остриженной гривой.